воскресенье, 08 июля 2012
Поручик Томашевич уверил собравшихся, что заболевание мозга происходит от телефонных разговоров и "прижатия к уху телефонного раструба через магнитные сношения".
08.07.2012 в 15:14
Пишет
Sindani:
Вчера, в окружении домочадцев и приглашенных, читал вслух с выражением книгу "Освидетельствование сумасшедших в особом присутствии губернского правления" Спб.1898.
"В большой комнате, украшенной обычными официальными портретами, за красным столом с зерцалом, сидят члены присутствия в мундирах и орденах и перед ними ставится испытуемый...", - живописует начало экспертизы увлекательная книга.
374 статья Уложения о наказаниях Российской империи (1 ч.10 т.) настоятельно требовала "строгого рассмотрения ответов на вопросы до обыкновенных обстоятельств и домашней жизни относящихся". Я вам скажу, что на подобные вопросы бодро ответит любой завалящий маньяк, не то, что сейчас, конечно. Помню, у меня спросили в 1987 году при выписке из госпитального учреждения, в который я попал, случайно ударившись головой об утюг: "Кто является генеральным секретарём компартии США?" "Рейган!", - ответил я, маршируя на месте. И был немедленно выпущен на волю, в божий свет, унося тайну тов. Гэса Холла с собой.
Подозреваемых в безумии в Санкт-Петербурге (тогда таких подозреваемых в северной столице старались как-то выявлять и учитывать) опрашивала строгая комиссия. Обратимся к моей нынешней настольной книге.
читать дальше"Помимо членов врачебного отделения губернского правления, в освидетельствовании принимают участие остальные члены присутствия: губернатор, вице-губернатор, председатель окружного суда, окружной прокурор и сословные депутаты..." Вот почему сейчас не так? Я, может, тоже хочу обомлеть от внимания со стороны губернатора и вице-губернатора, я тоже хочу нежно посмотреть на прокурора и областного судью, приседая и разводя руки, я хочу привлечь внимание наших сословных депутатов. Когда мне ещё доведётся?
Активное участие в освидетельствовании сумасшедших принимал известный санкт-петербургский психиатр Б-в. Владимир Михайлович Б-в в 1894 году был членом медицинского совета Министерства внутренних дел. Из стажировки в Париже у доктора Шарко Владимир Михайлович вернулся признанным учёным, который "многократно критиковал другого ученика Шарко - З. Фрейда. Но вместе с тем способствовал проведению теоретических, экспериментальных и психотерапевтических работ по психоанализу".
Ещё из Парижа В.М. привёз привычку приглашать к себе на день рождения, рассылая приглашённым свои фотографические карточки, на которых исследователь был изображён обязательно в форме чиновника министерства и со всеми орденами и регалиями. Я теперь тоже так буду делать, кстати. Такая фотокарточка позволит гостю не ошибиться с подарком и, возможно, по ней будет легко опознать виновника торжества к концу застолья.
Сам В.М. Б-в ставил диагнозы очень просто: "...ограничивался двумя-тремя вопросами, а затем, тоном непререкаемого авторитета изрекал, по обыкновению закрывая глаза: "болен". Автор книги называет такое поведение врача "лаконизмом".
Через горнило санкт-петербургской комиссии по идиотам пройти было, с одной стороны, очень непросто, с другой же стороны, крайне интересно.
На странице 62-й моего любимого труда указывается случай направления на освидетельствованием мужем своей жены. Потенциально слабоумная жена при себе имела заявление мужа о том, что она "любит нравиться и кокетничать, довольно ленива, имеет привычку плакать, а став на молитву молится беспорядочно и суетливо". Такой опаснейший случай комиссия из губернатора, вице-губернатора, окружного прокурора, окружного судьи, сословных депутатов и комиссии специальных врачей рассматривала очень тщательно на протяжении трёх заседаний. В этот раз врачебной ошибки избежать удалось! Женщина была признана душевнобольной, хвала Иисусу!
Страница 56-я содержит ещё более убедительный факт прогрессивной поступи российской психиатрии. На заседании комиссии рассматривалось дело мещанки К-ной, которая завела себе любовника. Небывалый факт заведения себе любовника был подкреплён заверенным властями прошением детей К-ной, в котором просилось установить над мамашей опеку из-за того, что "сироты боятся умаления доходов от содержимых матерью портерной и публичного дома". Диагноз - старческое слабоумие.
Девица Д.-С. преследовала одного из великих князей письмами, "полными тонких замечаний и остроумия". Признана здоровой. Письма переданы в архив окружного суда.
Поручик в отставке Витковский. Повод для освидетельствования "побитие извозчика и громкое пение в Зимнем саду, сопровождаемое дракой". На каверзные вопросы психиатров отставной поручик отвечал довольно связно, а в конце произнёс речь, которую трудно не воспроизвести в значительном отрывке: "Я, господа, малый решительный, и просто не знаю, куда мне девать силы и голос: хоть я и дурак, потому что ничего не брал по службе, когда все воруют, но не могу позволить оскорблять себя. Поэтому люблю треснуть...Извозчик мне загрубил - вот я и ткнул его носом лошади под хвост. Если это неправильно, то пусть меня мировой судит, а только за что же меня в больницу отправлять?! Я - буян, а не сумасшедший! Голова у меня на месте, да и в голове всё на месте, а вот сил - девать некуда!"
Отдельная тема - это диагнозы комиссии под рубрикой "мания преследования на эротической почве". При рассмотрении таких дел в зале дежурила бригада акушеров-гинекологов, прибывавшая в поддержку коллегам-психиатрам. Только кто из дам, приведённых родными, например, заявит, что "она -де нормальна, но подверглась насилию со стороны гвардейского офицера одного из полков, расквартированных в Петергофе", как её тут же волокли в специальную комнату, где в присутствии прокурора осматривали. И не дай боже, если "девушка на вопросы присутствия отвечала с большим возбуждением" или даже "забывая первоначальные объяснения"! В таком случае даже губернатору становилось ясно, что перед комиссией выкаблучивается опасная больная, требующая строжайшей изоляции.
Профессор Санкт-Петербургской духовной академии попал в поле зрения специалистов губернского правления практически случайно. Во время путешествия на пароходе "Лифляндия" в Стокгольм профессор трижды предал анафеме всех пассажиров. А на заседании кротко сообщил, что "его в тот момент подменили, по обыкновению. А до этого случая даже трижды хоронили вместо него посторонние трупы". Профессора увели.
Жаль, что в составе комиссии не было должности поэта-протоколиста. На странице 102 для многих поэтических душ и сейчас найдётся много интересного и будоражащего. Чиновник Министерства иностранных дел, задержанный полицией "за меланхолию и утверждения об общении с богом", описывал в правлении посещение ада. Губернатор, перегнувшись через стол, задал вопрос: "Что там? Сковороды, верно, лижут да в огне горят?" И вообще вся комиссия как-то подобралась телами. "Нет, ваше превосходительство, сковороды существуют в грубом воображении тёмного народа, а душа сгорает внутренним огнём и страдает. Вот, например, в фонаре горит огонь и освещает ночью всякий разврат и мерзость, а может быть, это чья-то душа пылает и мучится, видя всю здешнюю неправду и преступления", - ответил подозреваемый в меланхолии. Губернатор притих. В дело вступил вице-губернатор: "Вы признаёте, что у вас заболевание мозга?" Это, кстати, и мой любимый вопрос, который я адресую ежедневно одному человеку на протяжении уже многих лет. Меланхоличный узник вице-губернатору ответил так, что чуть было не поменялся с ним местами: "Вы, видно, материалист? Раз не видите разницу между страданием души и болезнью мозга... Вы признаёте, что вы отрицаете страдания души, заменяя их страданиями физическими?" Окружной прокурор посмотрел на вице-губернатора, прикидывая шансы. Комиссия отшатнулась, наблюдая вступление в дело статьи Уложения о наказаниях Российской империи под названием "Изобличение безбожия". Меланхолика отпустили немедленно. Зубы правоохранительной психиатрии щёлкнули в воздухе, вице-губернатора успокаивали всем собранием.
Надворный советник Лазарь Серебряков выдавал себя за сына Николая I. Комиссия, считая дело бесперспективным, направила Лазаря в тюрьму за подделку заграничного паспорта. "Кто его там знает?" читаем мы сквозь строки этого мудрого решения.
Коллежский секретарь Фирсов был до 1870 года сыном Иисуса, а потом убедился, что "все люди идиоты и сделаны химически".
Саксонский подданный Карл Барнбек был привлечён за именование себя "на публике бароном". Под градом улик выдвинул гипотезу о происхождении фамилии губернатора Трепова: "Трепова наши на лестнице и назвали trepp auf, почему же я не могу быть бароном?" Комиссия сгрудилась в боевое каре вокруг найденного на лестнице, который хватал ртом воздух. Лингвист продолжил свою семиотическую атаку, но был "с накинутым на голову мешком выведен".
Коллежский регистратор Козлов был "генерал-адъютантом второго, тайного и настоящего, императора". В залу вошёл, имея на шее девять орденских крестов, извинившись, что часть наград пришлось оставить на вокзале. В соревновании крестов на шеях победа осталась за комиссией.
Отставного надворного советника Бережкова освидетельствовали из-за его заявления в ресторане, что с него рисуют императора. Отпущен. Действительно, с Бережкова императора рисовали. Рисовали с него ещё "Адониса, фавна, преследующего нимфу, боярина Морозова, с чего он и имел пропитание".
Крестьянин Андрей Кудрявцев был задержан в Главном штабе, "куда пришёл быть фельдмаршалом и начать войну с Японией". Во время показа ему географической карты смеялся.
Дворянин Кржижановский купил город Рим. Поручик Корчак-Новицкий был президентом российской республики на базе конфедерации.
Губернский секретарь Зельдович "заболел, когда взял взятку, представляясь другим человеком в образе женщины".
Поручик Томашевич уверил собравшихся, что заболевание мозга происходит от телефонных разговоров и "прижатия к уху телефонного раструба через магнитные сношения".
И такой прелести просто склад.(с)
gilliland.livejournal.com/305149.htmlБ-в это Бехтерев, ежели что. Который потом также "лаконично" Сталина диагностировал